(1811-1859)

Скрупулезные биографы подсчитали: у творца «Трех мушкетеров» было 500 любовниц. Так это или нет, но в Париже времен Александра Дюма действительно ходили легенды о его бурном темпераменте. Да и сам «отец» неистового гасконца честно признавался: «Много любовниц я завожу из человеколюбия; если бы у меня была одна любовница, то она умерла бы через неделю».

Но женат знаменитый писатель был один-единственный раз. Маргарита Жозефина Ферран (по сцене – Ида Ферье) родилась в Нанси 31 мая 1811 года. Когда ей было семнадцать, отец ее умер, оставив семью в тяжелом положении. Девушка, получившая хорошее образование и усвоившая азы драматического искусства в маленьком театре при пансионе в Страсбурге, где она жила, решила «завоевать Париж». Она перебралась сюда к своему брату, который инспектировал маленькие театрики в столичных пригородах. Взяв сценическое имя Ида, юная актриса быстро нашла богатого покровителя – некий Жак Доманж, именовавший себя ее опекуном, снял ей квартиру и устроил в театр «Нувоте».

Впервые Дюма увидел Иду в декабре 1831-го – она играла в его пьесе «Тереза». Его привлекла эта свежая пухленькая блондинка с ослепительно белой кожей и голубыми глазами.

«Прелестной Иду Ферье мог назвать только очень восторженный человек, – утверждал Андре Моруа. – Она была маленького роста, дурно сложенная, привлекательного в ней только и было, что красивые глаза, хороший цвет лица да густые белокурые волосы».

Тем не менее, продолжает биограф, «…хотя в «Терезе» у Иды была маленькая роль, она имела успех и после пьесы в волнении бросилась на шею автору, говоря, что «он обеспечил ее будущее». Тогда она еще не знала, насколько она права. Дюма повез ее ужинать, потом – к себе домой. Она стала его любовницей. Он гордился этой победой и не уставал восхищаться молодостью, красотой и поэтичностью своей новой возлюбленной. Его восхищало в ней все, вплоть до ее целомудрия.

«Это статуя из хрусталя, – говорил он. – Вы думаете, снег бел, лилии белые, алебастр бел? Вы ошибаетесь. На всем свете нет ничего белее ручек мадемуазель Иды Ферье».

В это же время у знаменитого писателя была связь с другой актрисой – Бель Крельсанер, которая родила ему дочь, и он не собирался порывать с ней ради очередного романа.

Несколько лет Ида потратила на то, чтобы единолично владеть своим ветреным любовником.

По замечанию А. Моруа, Дюма «не умел устроить свою жизнь. И он охотно позволял руководить собой умной женщине, которую не слишком любил, но которая зато не стесняла его свободу, доказала свою бесплодность и была неплохой актрисой. Он взял ее с собой в Ноан, к Жорж Санд, и обе женщины очень сблизились… Санд считала, что Ида на сцене «временами достигала совершенства», и восхищалась ее умом.
Ида Ферье была достаточно мудра, чтобы не противиться увлечениям Дюма. Она хотела быть и оставаться первой султаншей, к которой повелитель мог вернуться всякий раз, когда разочаровывался в другой. В награду за это он жил с ней, содержал ее по-царски, брал с собой во все путешествия и писал для нее роли».

Со временем располневшая, актриса по-прежнему обладала способностью очаровывать.

Теофиль Готье считал, что она «в изобилии обладает тем, чего не хватает половине парижских женщин; вот почему женщины худые считают ее слишком толстой и слишком грузной… Я должен признаться, рискуя прослыть турком, что цветущее здоровье и роскошные формы являются, по-моему, очаровательным недостатком в женщине».

Действительно, у женщин было совсем иное мнение об Иде Ферье (исключая, конечно, мнение Жорж Санд). «На земле Ида любила только себя и больше никого», – утверждала, например, графиня д’Аш. Может, такому впечатлению способствовало то обстоятельство, что Ида не желала делить возлюбленного с кем бы то ни было и казалась окружающим, да и самому Дюма, капризной и ревнивой особой.

Тем не менее он женился на Идее. Незадолго до этого события писатель закончил новую драму «Алхимик». На первой странице влюбленный Дюма сделал такое посвящение: «Госпоже И. Ф. И вы, вы мне сказали вашим прелестным голосом: «Напишите скорей для меня эту драму». – Вот она!» Естественно, главная женская роль предназначалась тоже для нее.

Подписание брачного контракта состоялось 1 февраля 1840 года. Этот брак привел в изумление великосветский Париж, где многое было известно из жизни и многочисленных похождений А. Дюма. «К чему же ему понадобилось превращать связь, которой он изрядно тяготился, в постоянный союз?» – вопрошает в своей книге «Три Дюма» А. Моруа. И сам же находит ответ:

«Рассказывают, что однажды Дюма совершил погрешность против этикета, взяв Иду на прием к герцогам Орлеанским в надежде, что ее не заметят в толпе приглашенных. Но принц тихо сказал ему: «Я счастлив видеть господина Дюма. Надеюсь, вы вскоре представите нам вашу жену в более узком кругу», – что прозвучало не только как урок хороших манер, преподанный в вежливой форме, но и как приказание…»

Говорили также, что Ида скупила векселя Дюма и поставила его перед выбором – либо долговая тюрьма, либо женитьба. Один из актеров рассказывал, что сам Дюма, когда его спрашивали, зачем он вступил в брак, отвечал: «Да чтобы отделаться от нее, голубчик».

Как и следовало ожидать в подобных обстоятельствах, семейная жизнь Иды и Дюма не сложилась. Окруженному любовницами, постоянно опутанному сложными отношениями с ними и своими детьми, романисту было явно не до жены. А Ида мечтала о человеке, всецело принадлежавшем ей одной… И судьба повернулась к ней светлой стороной – такой человек встретился на ее пути. В конце концов Иду полюбил знатный сицилийский вельможа, князь Виллафранка, который был на семь лет моложе ее. «Она была из тех женщин, которые, умея завоевать любовь мужчины, умеют и удерживать ее. Актриса, наделенная всеми соблазнами парижанки, она была далеко не глупа. Ее здравый смысл пленял сицилийца», – признает А. Моруа.

Другие биографы подчеркивают, что добродетель мадам Дюма оставляла желать лучшего. с князем актриса встретилась спустя год после заключения брака с Дюма и вскоре стала его любовницей. Причем, судя по всему, это была не единственная ее связь, и писатель смотрел на ее поведение сквозь пальцы. Может быть, потому, что сам не отличался супружеской верностью? А может, из-за того, что никогда не любил ее по-настоящему…

Начиная с 1840 года, Ида каждый год проводила во Флоренции по нескольку месяцев. Нещепетильный в личных отношениях, Дюма часто приезжал к ней. И все же в 1844 году супруги решили разойтись полюбовно. «Ида хотела жить со своим князем; Дюма, которому она изрядно надоела, был рад с ней расстаться, – подытожил семейную жизнь этой пары А. Моруа. – В контракте, заключенном 15 октября 1844 года, он обещал ей ежегодную ренту в 12 тысяч франков золотом плюс 3 тысячи франков «на карету». Чем он рисковал? Ведь ему ничего не стоило раздавать несуществующие ренты и устанавливать пенсии на доходы с несуществующего капитала. Ида лучше, чем кто бы то ни было, знала, что ей никогда не получить назад своего приданого».

Дюма повел себя рыцарски по отношению к женщине, носившей его имя, отмечает биограф. Когда Ида уезжала в Италию, он вручил ей письмо к французскому послу, из которого нельзя было понять, что прославленная семья распалась. Но скорее всего, это было просто-напросто внешним проявлением приличий.

Ида прилагала титанические усилия, чтобы добиться своей ренты; Дюма изо всех сил избегал каких бы то ни было выплат. Среди сторонников мадам Дюма была ее падчерица Мари, очень привязанная к мачехе и осуждавшая отца за расточительность.

Мари мечтала жить с Идой в Неаполе или во Флоренции:

«Дорогая и милая маменька, моя жизнь здесь стала совершенно невыносимой. Прибавьте к этому печаль, которую я непрестанно испытываю от разлуки с той, кого люблю больше всего на свете».

В 1857 году князь де Виллафранка, который захотел провести несколько месяцев в Париже, снял там роскошный особняк с колоннами. Ида захворала, и вначале ее болезнь приняли за водянку; на самом деле это был рак, от которого ей вскоре суждено было умереть всего сорока восьми лет от роду… Князь преданно ухаживал за ней и показывал ее самым знаменитым врачам. Она возвратилась в Италию, где ее болезнь стала прогрессировать самым угрожающим образом. Ида Дюма скончалась в Генуе 11 марта 1859 года.

Подруга Иды, Жорж Санд, писала князю де Виллафранка через три дня:

«Боже мой, какой удар для Вас и какое горе, какая огромная скорбь для всех тех, кто ее знал. Такое большое сердце, такой глубокий ум!»

Дюма, женившийся когда-то чуть ли не по принуждению, испытал некоторое облегчение оттого, что стал совершенно свободным человеком. Князь Виллафранка горько оплакивал умершую, которая унесла с собой в могилу «половину его души». Теофиль Готье, двадцать лет назад восхищавшийся белокурой Идой, тоже горевал о ней. «После смерти г-жи Эмиль Жирарден и г-жи Дюма в этом мире не осталось ни одной умной женщины…»